БРОДЯГА ИЗ ГАМЛЫ И ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ
В статье исследуется главный фактографический источник булгаковского романа об Иисусе – реальный комментарий к одной книге 1914 года, ставшей библиографической редкостью…
КАК ЗАКАЛЯЛСЯ СТИЛЬ
Автор находит давно забытые литературные ориентиры советского культового текста — знаменитой книги Николая Островского «Как закалялась сталь» и прослеживает за изменениями, которые, в зависимости от политической конъюнктуры, вносила команда обработчиков в наивную прозу Островского.
ВОСХОД ЖЕЛЕЗНОЙ ПЛАНЕТЫ: «ВОЗДУШНЫЕ ПУТИ» ПАСТЕРНАКА И КУЗМИН
Неожиданным источником загадочной пастернаковской метафорики в рассказе «Воздушные пути» оказывается пореволюционная поэзия Михаила Кузмина.
ПРИВЫКШИ ВЫКОВЫРИВАТЬ ИЗЮМ
(ОБ ИУДЕЙСКОМ ПРОКУРАТОРЕ, ЕВРЕЙСКОЙ ЧЕРНОЙ СВАДЬБЕ И КРАСАВИЦЕ ОДЕССЕ)
Статья представляет собой ряд разрозненных наблюдений: о том, как роман «Воскресшие боги» Мережковского является кладезем деталей для «Мастера и Маргариты», о том, как черепаха Тортила цитирует Достоевского, и о том, как в Одессе в 1918 году пытались бороться с тогдашней чумой.
СОПЕРНИКИ И РЕВНИВЦЫ «ГАБИМЫ»: «ГАДИБУК» ГЛАЗАМИ ПЕРВОЙ СТУДИИ МХАТ
Рассматриваются пародийные театральные рецензии 1922 года на прогремевшую вахтанговскую постановку «Гадибука» в еврейской студии «Габима». В кривом зеркале пародии отражаются чувства, которые переживала Первая Студия МХАТ по поводу успеха своей соперницы – «Габимы».
ШАГАЛ В МОСКВЕ: КАК ПОССОРИЛИСЬ МАРК ЗАХАРОВИЧ И ЕВГЕНИЙ БОГРАТИОНОВИЧ
Сопоставление знаменитой автобиографит Марка Шагала с документальными источниками и другими версиями его мемуаров позволяет понять, почему Шагал не сработался с московскими театрами.
ГЮРЗА ТЕНГИНСКОГО ПОЛКА: ГЕНДЕЛЕВСКАЯ ОДА ЛЕРМОНТОВУ
Стихотворение покойного израильского поэта Михаила Генделева «Памяти Демона» выросло из мифа о Лермонтове – карателе. Статья показывает, как мог возникнуть этот миф, и оспаривает его с опорой на хронологию и документальные свидетельства.
МАДМУАЗЕЛЬ И МЕДНЫЙ ВСАДНИК
Рассказ раннего Набокова «Весенний дождь» содержит богатый интертекстуальный слой – здесь и Цветаева, и Андрей Белый, и собственные стихи юного автора, и даже скандальные мемуары бывшей гувернантки известного русского семейства.
ЗВУКОПИСЬ, ЗАУМЬ И АНАГРАММА У ТУРГЕНЕВА
В статье оспаривается мнение, что Тургенев безразличен к звуковой стороне повествования, и показывается, что он широко использовал звукопись как в выборе имен персонажей, так и в звукосмысловых повторах, особым образом окрашивающих текстовую ткань.
ВЯЧЕСЛАВ ИВАНОВ И АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ
Влияние символистского теоретика Вячеслава Иванова на начинающего Алексея Толстого обозначилось уже в 1909 году, а достигло апогея в революционные годы, когда Толстой популяризует идеи Иванова в своей анти-большевистской публицистике. Но и Иванов использовал образы из прозы Толстого для одного из своих стихотворений.
АНАРХИСТЫ В ИЗОБРАЖЕНИИ АЛЕКСЕЯ ТОЛСТОГО
Толстой использует распространенные антисемитские стереотипы в изображениях революционеров в первые пореволюционные годы. В Берлине начала 20-х писатель тоже рисует еврейские персонажи, иногда с юмором, иногда сочувственно, но с натуры, придает им индивидуальные, часто портретные черты. Однако в 1930-е годы, став советским писателем, Толстой возвращается к старым антисемитским клише, применяя их на этот раз для описаний анархистов – которые теперь почитаются злейшими врагами сталинской власти.
«ДВА РЯДА КРЕПКИХ ЗУБОВ ИЗ ЧИСТОГО ЗОЛОТА»: ЕВРЕЙСКО-РУССКИЙ ДЕЛЕЦ В ПРОЗЕ А.Н. ТОЛСТОГО
В статье доказывается предположение, что в рассказе «Черная пятница» А.Н.Толстой изобразил крупнейшего русского эмигрантского издателя З.И.Гржебина. Взлет и падение биржевого дельца Задера – героя берлинского рассказа Толстого – чрезвычайно похожи на стремительный расцвет издательства Гржебина и на его внезапный крах.
АТАКА НА НЕВЫРАЗИМОЕ: НАБОКОВ И ГРИН
Длинные списки мотивных и сюжетных совпадений, общая иерархия предпочтений, общее устремление описать словами особые, пограничные психические состояния подводят к выводу о внутреннем сродстве двух писателей.
ВБРОД ПО «ВЕШНИМ ВОДАМ»: МОТИВИКА ТУРГЕНЕВА
Повесть «Вешние воды» Тургенева вся построена вокруг одной оси – это мотив красного цвета, причем эмблематические предметы, окрашенные красным, меняются, а цвет остается. В повести также важен мотив клубка. Сходный мотив клубка обнаруживается и в повести Михаила Кузмина «Мечтатели», где он также означает скромную добродетель и выводит на прототипическую для обоих описаний сцену Гетевского «Фауста» (комната Маргариты). В статье реконструируется план реальности «франкфуртского эпизода», описанного в первой части «Вешних вод», и оцениваются усилия, позволившие сделать из него полноценный противовес роману героя с «роковой женщиной» во второй части.
«ЕГИПТЯНЕ ПЕРЕВОПЛОЩАЮТСЯ!» АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ И АНДРЕЙ БЕЛЫЙ – ПЕРСОНАЖИ ВОЛОШИНА
Автор не оставляет камня на камне от знаменитой легенды о том, как Алексей Толстой «оскандалился» на «Башне» у Вячеслава Иванова.